Сборник - «Лимонка» в войну
Американцы открыли огонь через секунду после того, как Кент закончил свой доклад. Загрохотал «Марк-19», смотрю – на мельнице надуваются и оглушительно лопаются громадные огненные шары. Зрелище просто завораживающее. Адреналин зашкаливает. Одна граната попадает прямо в дверь на крыше. Изнутри повалил дым…
Мои не стреляют. Хочется кричать от злости. Наконец через полминуты загрохотал и Михин «КПВТ». Первая очередь прошлась вдоль крыши. Вторая легла точняк вокруг окна. Но в само окно, по-моему, так и не попали. Не свожу взгляда с окна. Опять вспышка!
Докладываю, секунд через восемь Миша снова начинает стрелять. Слишком долго. Теперь вижу вспышки в крайнем правом окне верхнего этажа. Стрелок успел перебежать. Докладываю. Дух-дух-дух по окнам! Американцы тоже стреляют. Рикошеты трассеров отскакивают от стен. Плотность огня высокая, но в семикратный бинокль четко видно: внутрь попадает в лучшем случае один снаряд из двадцати. Как только началась стрельба, сразу же «забили» эфир, передавать целеуказания невозможно.
Получив какую-то команду от своих, Кент прощается и покидает вышку. С тоской провожаю его взглядом. Чувствую, что они сейчас поедут в город. Так и есть. Американцы начали выдвижение. Вот это воины! Хочется прыгнуть к ним в джип. Вижу, как они проезжают первый мост, приближаются ко второму… Бабах!!! РПГ, реактивная граната, проносится в разрыве между машинами и падает в Тигр. Тут же шквальный ответный огонь! Ещё одна, опять мимо! Позиций гранатомётчика мне не видно. Передаю своим. Американский отряд уже вне пределов видимости, всё закрывают дома… Слышен сильный взрыв, ещё один! Грохот пятидесятого калибра… автоматического гранатомёта, звонкие хлопки карабинов «М-4». Через пару минут всё затихает. Комбат говорит в рацию: «Американцы подорвались на фугасе, сейчас поедем поможем». Вот это дело, неужели поедем? Фиг. Отбой. Злость… Ко мне в гости прибежал Серёга. Оказывается, их тоже обстреляли, причём нехило.
Минут десять всё тихо, вдруг справа слышу стрельбу и Саня докладывает: «Я «Ястреб-2», попал под обстрел, разрешите открыть огонь?» И ответ комбата: «Спостерігать!» (вести наблюдение). Я не выдержал и, нажав тангенту, брякнул в адрес комбата: «Ну ты и придурок!» Секунд на пять эфир замолчал. Потом наконец раздался голос комбата: «Ястреб», ты, это, разберись, кто там шорхается».
Я просидел на вышке несколько часов и чуть не охренел там без воды. В нашу сторону никто не стрелял. Через некоторое время вернулся Кент с товарищем. Сказал, что в мельнице грохнули одного духа и ещё троих в городе. У них – без потерь. И ещё сказал, что наше командование уже начало гнать волну. Дескать, мэр позвонил нашему комбригу, попросил забрать американцев из города. Словно в подтверждение его слов на вышку залез офицер управления 61-го батальона. Не зная, что я говорю по-английски, он начал доставать Кента вопросами, дескать, откуда взялись эти американцы, собираются ли они снова ехать в город и где они живут на базе. Должен сказать, что к этому времени отношения между 6-й бригадой и коалиционным командованием были несколько напряжёнными. Поэтому Кент его вежливо отшил, сказав, что он просто солдат, а за разъяснениями пусть идёт к командованию. Американцы не могли взять в толк, почему мы ни хрена не хотим делать и почему все кризисные ситуации в нашей зоне ответственности приходится решать им, словно у них нет своей работы на севере и в Багдаде. Они вообще любят говорить прямо, без обиняков, поэтому этот вопрос подымался в беседах всё чаще. Объяснять им смысл русской пословицы «и на хер сесть, и рыбку съесть» было бы делом безнадёжным. Но после таких вопросов на душе неизбежно оставался неприятный осадок.
Есть такая пословица: «Когда родился хохол, еврей заплакал». Пока я не попал в Ирак, я думал, что это явное преувеличение. О качестве питания в коалиционных столовых я уже говорил: выше всякой похвалы. Мясо, салаты, свежие фрукты, соки, мороженое, пирожные, всё в ассортименте и всего до отвала: бери – не хочу. Холодильники с прохладительными напитками. Подходишь, берешь, сколько хочешь. Ассортимент – что на выставке. Соки натуральные нескольких видов, несколько видов молока, клубничное, шоколадное, банановое и т. д. И разумеется, весь ассортимент продукции компании «Кока-кола». Фанта, спрайт, кола, всё обычное и облегчённое. Газированные напитки выставлялись в железных банках, тогда как соки и молоко в бумажных двухсотграммовых упаковках (дринках). В столовой кондиционеры, заходишь – приятно…
Теперь коснусь немного климатических условий, в которых приходилось нести службу. Настоящая жара пришла в мае. Сколько было градусов, никто точно сказать не мог, поскольку висевший в тени на стене штаба градусник зашкаливал на отметке +50. Перед поездкой в Ирак я помимо прочего читал и литературу по выживанию в пустыне. И разумеется, мне, да и не только мне, было известно правило: «Чем больше пьёшь, тем больше потеешь, и наоборот». Но это правило можно было соблюдать, пока ты не надевал бронежилет. А дальше получалось вот что. Независимо от того, сколько ты пьёшь, много или мало, ты теряешь влагу в неимоверных количествах. Бронежилет мешает испарению пота и поэтому мешает естественному охлаждению тела. Китель под броником мокрый до такой степени, что кажется, его окунули в ведро. Пот начинает проступать на рукавах уже вне броника и только здесь под лучами солнца высыхает. Причём не имело значения, какой броник на тебе надет, 13-килограммовый «Корсар М-3» или трёхкилограммовый американский. Парят они одинаково. Вкупе с огромной потерей влаги через пару часов, если не пить жидкости, температура тела повышается до 39–40 градусов, за чем неизбежно следует обезвоживание и тепловой удар, который в Ираке означает смерть.
Чтобы этого избежать, пострадавшего нужно охладить: холодной водой, льдом, и поставить капельницу с физраствором. Разумеется, это не всегда возможно. Чтобы противостоять обезвоживанию, американцы изобрели такую великолепную штуку, как «Кэмелбэк». Это мягкая фляга-термос, ёмкость три литра, носится на спине, словно небольшой ранец. Хранит холод три часа. От неё тянется шланг через плечо к подбородку. Прикусил зубами конец и пьёшь. А ещё хорошо туда льда насыпать. Он тает потихоньку, и ты холодную воду пьёшь. Компенсируешь потерю жидкости и температуру тела понижаешь.
… Интересная история вышла с этими «Кэмелбэками». Американцы выделили их ещё для 5-й бригады – первого контингента украинцев, отправившихся в Ирак. Но командование здраво рассудило, что нашим солдатам это жирно будет (один «Кэмелбэк» – 40$), заныкало их, не выдав солдатам, явно собираясь перепродать. А пятая бригада прибыла в Ирак в августе. В самый пик жары. В отличие от нас, прибывших им на смену в феврале, времени на адаптацию у них не было, угодили сразу на +50. И вот такая ситуация. Приезжает командование коалиции по госпиталям, а там полно украинцев под капельницами. Обезвоживание и т. д. Так мы ж давали вам «Кэмелбэки», изумились американцы. Что ж вы воду не пьёте?
… Короче, получился скандал. И мы поехали уже с «Кэмелбэками».
Теперь вернемся к столовой. Изначально существовало неписаное правило: за один приём пищи можно взять две банки. Но, учитывая все вышеописанное, никто ничего не говорил, если ты выпьешь их хоть 10, сколько влезет. Никто ничего не скажет, даже если ты возьмешь с собой банку-две навынос, чтобы выпить их на выезде. (Я в таких случаях брал только соки, они полезнее, чем просто вода.) Так поступали все – поляки, американцы, грузины… Но вот что меня бесит в украинцах, так это их наглость и полное отсутствие самоуважения. Наши начали таскать эту кока-колу рюкзаками и менять её на блокпосту у арабов на разные полезные штуки. Ножи, фотоаппараты, CD-плееры, некоторые даже умудрились DVD себе наменять. Курс обмена был такой: 5 банок – 1 доллар. DVD в Ираке стоил семьдесят баксов. Вот и считайте, сколько ходок надо было сделать, чтобы его выменять. Практически это выглядело так: заходит парень в столовую с пустым рюкзаком за плечами – выходит уже с полным. И этот «change» приобрёл характер массовой эпидемии.
Несмотря на то что мне неприятно это говорить, все же приведу статистку. В моем, например, взводе из 17 человек этого НЕ делали всего трое. Даже многие из тех, кого я считал и продолжаю считать своими друзьями, к сожалению, грешили этим. У остальных наблюдалась та же картина. Весь этот процесс происходил практически в открытую, остальные нации смотрели на это с брезгливостью, смешанной с презрением.
И вот что меня добивало. Когда мы только готовились в Ирак, жрали помои в Башкировке и получали 370 гривен в месяц, мы МЕЧТАЛИ о том, как попадем в Ирак. В Ираке контрактник получал 670$ в месяц. Думаю, не надо говорить, что по украинским меркам это просто нереальная зарплата. Всё, что тебе захотелось, можно было купить за деньги и не позориться с этой колой… Но увы. Теперь я понимаю, почему украинцев так «любят» в Европе. Я сделал железный вывод, что сколько бы нашим ни платили – они всё равно будут тырить всё, что можно.
